Лесной фронт. Благими намерениями... - Страница 19

- Значит немецкий знаешь? - оживился я.

- Так, па... товарищ, - кивнул Генрих, - знаю. А щэ знаю чешский, польский, украинский и русский языки.

- Чем ты занимался до войны? И почему из ровно в Гощу перебрался?

- Магазин у меня был. Торговал всякой хозяйственной мелочью. И в Дрездене, и в Праге, и в Варшаве, и в Ровно магазин держал. А потом, когда советы пришли... - на этих словах Генрих как-то опасливо на меня глянул и втянул голову в плечи. - В общем, ваши ж не приветствовали коммерцию. И дом у меня был - забрали. Пришлось в Гощу переселиться. А куда еще идти было? Вся Европа под фашистами... А там в школу учителем устроился. Так и жил, пока и сюда они не добрались.

- А почему на восток, за нашими, не ушел?

- Не успел. - снова понурился Генрих. - Все не верил, шо фашистов аж сюда пустят. А потом уже поздно было...

- Хорошо. Продолжай.

- А шо продолжать? Собрали они евреев, кто в Гоще был и по окрестным селам, и заставили работать.

- Почему вас мало так? - спросил я. - Всего четыре человека на лесопилку? Или евреев больше не набралось?

- Как не набралось? Кто годный для такой работы был - больше десятка набрали. Только не одна ж эта лесопилка в округе. Вот и раскидали нас. Мы ж вместо тягловой скотины на той лесопилке были. Нам даже топоры не доверили. Лес валили мужики с хуторов - не знаю вольные или их тоже заставили, потом мы вчетвером бревна тащили к лесопилке, а тут уже другие с ними работали. А на ночь нас в сарае запирали...

- Понятно. Ян, иди сюда! - когда Ян подошел, я спросил. - Что про Генриха рассказать можешь?

- Та, Гэнриха я давно вжэ знаю. - сразу ответил Ян. - Он через вулицу од мэнэ жывэ. Правду говорыть - учытэлэм у нас в школи був.

- А об остальных что скажешь? - снова повернулся я к Генриху.

- Филипп Гроссман из Тереньтево. Это тот, который справа сидит. - начал заочно знакомить меня со своими товарищами Генрих. - Он до войны держал скобяную лавку. Алик Мец, который посередине - из Виткова. У него там шинок был...

- То той Мец, шо на ярмарку в Ровно горилку продавав за полякив? - вклинился Ян и, дождавшись утвердительного кивка, добавил. - Знаю такого.

- А третий - Семен Зельц. Говорит, со Львова отступал вместе с советами, да не успел. Прятался на хуторе каком-то, пока его полицейские не нашли.

- Расскажи об этом Зельце поподробнее. - попросил я.

- Та я его увидел только когда нас в Гоще согнали всех. А так... Работал как и все. И били его как всех. Говорил еще, жену у него бомбой во Львове убило.

Итак, что мы имеем? Есть Генрих, уроженец Германии, за которого мог поручиться Ян. Если он согласится присоединиться к отряду - его знание языков открывает новые, интересные перспективы. Еще двоих Генрих знал до войны. Плюс, одного из них знает Ян. Остаются вопросы только к третьему. Могли ли его подослать? А зачем? Следить за тремя забитыми евреями, которые таскают бревна на лесопилку? Вряд ли же кто-то мог предполагать, что их освободят. Враг здесь еще непуганый и о партизанской угрозе только начинает подозревать. То, что троим из четверых можно доверять - это факт. К немцам они не пойдут в любом случае. В первую очередь - из-за национальности. Они же прекрасно знают, как фашисты обходятся с евреями. Так что, если присоединятся к нам, то воевать будут хорошо. А люди мне сейчас нужны. Очень нужны! Но Зельц этот... Отпустить его на все четыре стороны? Мне сейчас каждый человек дорог и отказываться от потенциального хорошего бойца - глупо. Взять в отряд? А если провокатор?

Я отправил Генриха к остальным.

- Ян, что насчет четвертого думаешь? Который Зельц.

- А шо з ным? - не понял тот.

- Думаю вот предложить им вступить в отряд. Идти этим евреям все равно некуда, а нам бойцы нужны. Генриха ты знаешь. Так?

- Знаю. - подтвердил Ян.

- А он знает еще двоих. За них можно не беспокоиться. А вот четвертый... Никто его не знает. Надо бы проверить как-то.

- А шо проверять? Знимы штаны з него и проверь!

- Как это 'сними штаны'? - я во все глаза уставился на Яна. - Что там проверять?

- Так воны ж, евреи, обризани все!

Я хлопнул себя по лбу. Как можно было не догадаться? Евреям же обрезание делают! Никакой провокатор на такое не пойдет. Точно! Хотя, может ведь быть и выкрест какой-нибудь. По национальности еврей, а по вере - скажем, католик, раз из Львова. Тогда он необрезанный. Ладно, проверим - тогда и думать будем.

- Ну что, товарищи евреи, - приняв решение, я подошел к так и сидевшей четверке освобожденных невольников, - предлагаю вам вступить в наш отряд. Идти вам ведь все равно некуда. А если попадете снова к немцам, то, в лучшем случае, для вас все закончится в лагере. И то, еще неизвестно - лучше ли лагерь, чем расстрел на месте. А здесь я вам обещаю возможность отомстить. И за себя, и за многих других. Что скажете?

- Я согласен. - Генрих встал и ответил даже не раздумывая. Остальные же начали переглядываться между собой и этот безмолвный разговор затянулся секунд на десять.

- Я тоже согласен, пан командир. - вторым подал голос Алик.

- И я. - чуть погодя, согласился и Филипп.

Дольше всего думал Семен Зельц. Он то внимательно осматривал наш отряд, то смотрел куда-то в землю. Создалось такое впечатление, что Семен где-то в магазине или на базаре выбирает нужный ему товар. Причем выбирает тщательно - взвешивая, обмеривая, чуть ли не обнюхивая. В конце концов, когда мне уже начало надоедать дожидаться его слова, Семен тоже поднялся.

- Согласен. - только и сказал он.

- А раз согласен, - я вытащил на всякий случай пистолет, - то сними-ка штаны.