Лесной фронт. Благими намерениями... - Страница 84

Прошло шесть дней. Я уже практически разуверился в том, что Александр вернется, и всячески корил себя за то, что отпустил его, не выспросив никаких других контактов ровенского подполья. Мало ли что с ним могло случиться. Может Александр не дошел до Ровно или, войдя в город, был снова арестован... Может он просто решил не возвращаться или руководство подполья решило, что с нами лучше не иметь дела... Все может быть. Даже то, что Александр, на самом деле, никак не связан с подпольем, а просто вешал мне лапшу на уши. Впрочем, в последнее я не верил. Но на четвертый день оказалось, что все мои страхи - напрасны. Правда, явился к нам не сам Александр, а какой-то чумазый пацан, лет двенадцати, одетый совсем не по погоде.

- Дяденька, у вас можно погреться? - тоненький голосок звучал так жалко, что отказать в просьбе было не смог бы и самый черствый человек.

- Заходь, малый! - Гац, открывший дверь на стук, посторонился еще до того, как я успел открыть рот. - Ты ты ж замерз весь! Шо ж за часы клыти - диты, майжэ голи, зымою ходять...

Мальчик быстро прошмыгнул внутрь и пристроился у огня, потирая замерзшие руки. Кто-то сунул ему кружку с кипятком.

- Ты что здесь делаешь, мальчик? - спросил я, присаживаясь рядом. - Заблудился?

- Мне дядя Саша велел к доктору, Максиму Сигизмундовичу, в Тучин идти. Вот, я решил срезать дорогу...

'Дядя Саша' - это, должно быть Александр, сообразил я. А Максим Сигизмундович - вон он, в углу спит. Это что - конспирация у них, подпольщиков такая? Вроде, если чужие люди здесь, то не догадаются о чем речь? Я заметил, что Гац снова открыл рот, покосившись на доктора.

- Болеет твой дядя Саша, что ли? - быстро спросил я, опережая Василия. - Далеко ведь до Тучина! Ближе доктора не нашлось?

- Неее... - протянул мальчик. - То - родич его. Дядя Саша велел о здоровье справиться, спросить - может помощь какая нужна.

- Так давай прямо сейчас и спросим. Вон твой доктор лежит! Якоб, разбуди Максима Сигизмундовича!

Доктор проснулся от первого же толчка в плечо, но никак не мог понять, что же от него хотят. Пользуясь заминкой, мальчик тут же, с пулеметной скоростью, затараторил.

- Ой, вы и есть Максим Сигизмундович? Вот удача-то! А я уж думал, что еще не пойми сколько верст по морозу ногами идти! Вам привет от дяди Саши! Помните такого? Вы у Сосенок с ним встречались, помните?..

Поток слов не прекращался, наверно, минуты три, а тои все пять. Под конец, слушая этого мальца, я уже настолько запутался, что не понимал вообще ничего. Сознание зацепилось только за две вещи 'Максим Сигизмундович' и 'Сосенки'. Остальное, на мой взгляд, было вообще полным бредом, предназначенным только для того, чтобы отвлечь внимание от ключевых слов. Может, это немного и наивно - пытаться запутать таким образом вероятного провокатора, но на мне такой прием почти сработал. Доктор, как и все остальные присутствующие, выглядел полностью осоловевшим.

- Хватит, малый! - я хлопнул ладонью по колену. - Говори, что Александр передать велел. Ты же от него? Не бойся - мы, как раз, те, к кому ты шел.

- Сработало, значит? - дурашливо ухмыльнулся пацан, прервав свои словоизлияния. - Вот и на немца с полицаями - работает. Как заболтаю их, так толмачи фашистские вообще не могут перевести. А, ежели толмача у немцев нет, те сразу пропускают. Пара раз даже шоколаду дали. С полицаями только сложнее. Пропускают, конечно... Но, могут и пинка дать. А вас я сразу узнал - дядя Саша все в точности описал.

- Так чего Александр передать велел? - я решил снова направить разговор в нужное русло, а то, как бы пацан снова не увлекся.

- Завтра, как стемнеет, вас будут ждать в Большом Житине у кладбища. - сразу же посерьезнел мальчик. - Кому потребуется помощь - скажете, что нашли на дороге три подковы и одной можете поделиться.

- Три подковы - можем одной поделиться. - кивнул я.

- Ладно, побегу я. - предваряя мои вопросы, малый поставил на пол давно опустевшую кружку и поднялся. - До города еще идти и идти. Хоть бы за два дня управиться... Так, окутанный целым облаком болтовни, в которую невозможно было даже вставить слово, мальчик исчез за дверью, оставив нас в полном недоумении.

- Шустрый... - высказал свое мнение Дронов. - Такой заболтает - забудешь как самого зовут.

- Кстати, он так и не представился. - рассмеялся я. - Действительно - шустрый!

Есть что-то пугающее в ночи у сельского кладбища. В принципе, в любом кладбище ночью есть что-то пугающее, но в сельском - особенно. В городе, особенно в моем времени, как - постоянное движение, шум машин, горят фонари... Пусть на кладбище своя атмосфера, но и дыхание жизни краем его цепляет. Но в селе... Полная тишина, разрываемая только звуком собственных шагов, никаких признаков жизни... Даже отдаленный свет окон расположившегося неподалеку села кажется далеким и недостижимым, как свет звезд. Невольно в голову лезет всякая чертовщина, и понимаешь, чего так испугались бандиты в 'Неуловимых мстителях', хотя раньше, до боли в животе, смеялся над их страхом перед нехитрыми шуточками тех самых мстителей. Уже час как стемнело и мы, лежа в снегу, не замерзли еще только благодаря теплой одежде и предусмотрительно прихваченным еловым лапам для подстилки. Говорить абсолютно не хочется. Кажется, стоит нарушить тишину - и начнется... Причем, неизвестно, что именно 'начнется', но тебе этого совсем не хочется.

- А, в биса твою душу! - громкий мат, донесшийся со стороны дороги, идущей вдоль кладбища, заставил вздрогнуть. Учитывая окружающую нас мрачную атмосферу, мои штаны остались сухими лишь чудом.