Лесной фронт. Благими намерениями... - Страница 87

- Погоди! - перебил я Свирида. - Сад простреливается? Что если мы посадим стрелка на чердак одного из домов, с которого открывается вид на сад?

- Нэ выйдэ. - даже не раздумывая, покачал головой Свирид. - Пройты на Шлоссенштрассе неможлыво. Туды пускають або нимцив, або тых, у кого е специальна пэрэпустка.

- В смысле, не-немцев, которым выдан пропуск? - уточнил я.

- Фольксдойче. Дэяки з ных працюють в нимэцькых организациях. Щэ туды приводять полонэных, яки митуть вулыцю, золотарямы роблять...

- Скажи, а среди фольксдойче у вас людей нет?

- Нема. А якбы булы... - Свирид пожал плечами. - Там у всих домах нимци. Нэ прости - генералы, выщи офицеры... Там же и гестапо, крыминальна полиция. Охорона така, шо того стрилка знайдуть одразу.

Ладно. Вариант со снайпером - отпадает. Учитывая маршрут Коха, да и вообще - общий уровень охраны, отпадает и вариант с покушением на улице. В здание рейхскомиссариата мы тоже никак не попадем... Варианты с переодеванием в немецкую форму я отбросил сразу же - в моей группе нет никого, кто сможет сойти за своего среди немцев, а, если бы у подпольщиков были такие люди - они бы уже попытались провернуть такую операцию.

- А хорошие новости есть вообще? - горько усмехнулся я.

Единственной нашей надеждой, как сказал Свирид, остается попытаться совершить покушение за городом. И вот здесь нам очень поспособствует то, что гауляйтер не сидит на месте. Несмотря на то, что Кох приступил к обязанностям всего лишь чуть больше месяца назад, он уже успел два раза смотаться в Берлин. Судя по всему, такие поездки будут продолжаться довольно часто. Для своих разъездов Кох всегда использовал специальный самолет, который взлетал и садился всегда на один и тот же аэродром. Значит - хоть какая-то надежда замаячила! - есть шанс перехватить его по пути на аэродром. Однако, омрачает все то, что охрану гауляйтер никогда не ослаблял.

- Значит, что мы имеем. - задумчиво подытожил я. - Единственная возможность для нас - это напасть на дороге к аэродрому на кортеж из кучи мотоциклов, нескольких бронемашин и легковушек?

На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Я, покачивая головой, напряженно обдумывал нарисовавшуюся словами Свирида картину, остальные мои ребята, судя по лицам, тоже размышляют. Свирид сидит спокойно, никого не торопит и всем своим видом показывает, что ожидает нашего решения.

- Только если попытаться заложить заряд на дороге и подорвать кортеж... - это было не предложением, а просто мыслями вслух, но Свирид тут же ухватился за эту мысль.

- Думалы вжэ. - сказал он. - Алэ у нас нэма стилькы выбухивкы та специалистив...

- А известно в какой именно машине едет Кох? - перебил я.

- У нього на машыни прапорэць. - Свирид довольно подробно описал бело-красный флажок, в центре которого раскинул, в дубовом венке, крылья золотой орел, сжимающий в когтях еще один венок со свастикой, и буквы G и L по бокам, долженствующие, видимо, означать 'гауляйтер'.

- Ну, тогда все упрощается. - обрадовался я. - Было бы гораздо сложнее, если бы нам пришлось гадать, в какой из нескольких машин едет цель...

- Так вы згодни? - быстро спросил Свирид.

Опа! По ходу дела, я настолько увлекся обсуждением плана, что даже забыл о том, что еще не дал своего согласия. Да, говорить - хорошо, но идти такими силами, пусть и с помощью подпольщиков, на роту немцев с бронетехникой... Пока я чесал затылок, раздумывая как выбраться из этой ситуации, отозвался Жучков.

- Командир, я три месяца провел в ихнем лагере. - тихо сказал он. - Я не буду рассказывать, даже не хочу вспоминать, что там творилось. Но, если я помогу убить такую гниду, как Кох, то все, что мы там пережили, было не зря.

- Наших мы все равно не спасем, командир. - вклинился Шпажкин. - Так давай достойно отомстим за всех!

Остальные ребята согласно загудели.

- Пятнадцать тысяч... - бормотал Максим Сигизмундович, качая головой. - За такэ просто вбыты - мало...

Еще раз оглядев своих бойцов, с надеждой смотревших на меня, я принял решение. Да, шансы остаться в живых - малы. Они есть, но, скорее всего, это будет наш последний выход. И, самое главное - все, здесь собравшиеся, понимают это не хуже меня. Понимают, что, если что-то пойдет не так, то нас раскатает в плоский блин охрана рейхскомссара, что если даже покушение удастся - волна, после убийства настолько важной птицы, поднимется такая, что уйти будет очень сложно. Немцы прочешут каждый сантиметр от Карпат до самой линии фронта, в поисках нас. А понимаютли они что фашисты, после убийства гауляйтера, устроят во всей округе такой террор, о котором и подумать страшно? В любом случае, огласны умереть и, может быть, подвергнуть опасности жизни сотен и тысяч местных жителей... А согласен ли я?

- Ладно. - слова даются, как никогда, тяжело. - Мы убьем Коха.

Мне показалось, что по комнате пронесся вздох облегчения. Даже - какой-то радости. Свирид, тот вообще заулыбался во весь рот, услышав мои слова. Но я, гоня мысли о последствиях своего решения, сразу переключился в деловое русло.

- Что у вас с матчастью? Взрывчатка, оружие? Что с людьми?

Лучше всего у подпольщиков оказалось с оружием, а хуже всего - с людьми. И так немногочисленное подполье постоянно прореживали аресты и обыски, проводимые гестапо по поводу и без, потери в операциях... Зато с оружия было в достатке. Кроме того, что, отступая, советская власть оставила подпольщикам многочисленные закладки с оружием, продовольствием и всем, что может пригодиться в борьбе против захватчиков (исключение почему-то составила только радиоаппаратура), люди еще и насобирали и попрятали вдосталь всякого железа, оставшегося валятся на полях боев вокруг города. С взрывчаткой же дела обстояли... Никак. Она, по словам Свирида, есть, но ее слишком мало.