Лесной фронт. Благими намерениями... - Страница 33

- Постарайтесь поскорее вернуться. Ждать вас будем четыре дня. Если к этому времени не вернетесь... - я не стал продолжать, а просто крепко пожал на прощание пацанам руки.

Славко и Казик исчезли среди деревьев. Снова подал голос мечущийся в бреду Антон и залепетала что-то успокаивающее так сидящая над ним Ляля. Когда Антон успокоился, я позвал девочку и протянул ей захваченный из дома старосты кусок колбасы. Ляля набросилась на еду с такой жадностью, что мне стало просто страшно. Это ж до чего надо довести ребенка?!! Поев сам, я обратил внимание на сидящего чуть в стороне от остальных Генриха. Подошел к нему и присел рядом.

- Чего грустишь? - спросил я.

- Филиппа жалко... - пожал плечами Генрих. - Хороший парень был...

- Ты же понимаешь, - начал оправдываться я, - что у нас не было другого выхода. Ждать там мы больше...

- Не переживай, Алексей, - Генрих повернулся ко мне и попытался улыбнуться, - я все понимаю. Ты правильно сделал, что не стал дожидаться. Просто Филипп спас меня там, на лесопилке. В первый день, когда нас только туда привезли, я, увидев ту миску помоев, которую нам дали вместо ужина после целого дня работы... В общем, я не стал это есть. Тогда полицаи начали меня бить. А Филипп бросился на помощь и полицаи, оставив меня переключились на него. Чуть до смерти не забили. Я потом его три дня выхаживал - он и на ногах-то еле стоял, работать совсем не мог. Вот так... А теперь...

- А теперь, - перебил я его, - он спас тебя снова. И не только тебя. К тому же, никто ж их с Семеном мертвыми не видел. Но, если они все же убиты, мы за них отомстим.

Мы посидели немного молча, а потом, голосом в котором зазвенела злость, я продолжил:

- Жестко отомстим. - я повысил голос, чтобы слышали все. - За каждого убитого нашего, мы будем убивать по два... Нет - по десять немцев. И убивать так, что бы остальные потом боялись даже собственной тени. Террор я им обеспечу!

****

Славко и Казик вернулись через три дня. За это время мы уже успели перейти на новое место и даже немного там обжиться. Новый лагерь был разбит на небольшой, заросшей лесом, возвышенности, у подножия которой журчал ручей. Все то время, пока мы ждали врача, Ляля ни на шаг не отходила от Антона, ставя ему компрессы и успокаивая, когда тот начинал особенно сильно метаться в бреду. Она же всем нам, кто был ранен, меняла повязки и вообще - взяла на себя обязанности медсестры. Глядя как она хлопочет над Антоном, или на то, с каким серьезным лицом она перематывает мою раненую руку чистой тряпкой, даже не верилось, что девочке всего двенадцать. Похоже, война, продлившая пока еще лишь несколько месяцев, и все перенесенные тяготы, заставили этого ребенка повзрослеть раньше срока. Ей бы в куклы играть, а не возиться с окровавленными тряпками...

Как бы там ни было, но под конец третьего дня, Алик и Ян, посланные встречать возвращающихся ребят, вернулись в лагерь не одни. Позади них спокойно шел лысый человек с пышными усами, среднего роста, одетый в абсолютно дико смотревшийся в этих лесах костюм с тонким галстуком, поблекшие от дорожной пыли туфли и с небольшим саквояжем в руках. За ним гордо вышагивали выполнившие свое задание Славко и Казик.

- Алексей. - я пожал руку человеку в костюме и, заметив, что он как-то неодобрительно кривиться, переводя взгляд с меня на все суетившуюся возле Антона девочку, пояснил. - О перестрелке в Сенном слышали? Она у старосты там в прислуге была. А потом за нами увязалась...

- Конечно слышав. - взгляд пришедшего немного потеплел. - Последние дни только про то все и говорят. Меня звать Максим Сигизмундович.

- Как поживает уважаемая Яся Ярославовна? - из-за дерева вышел Генрих, сияя улыбкой, будто новенький червонец.

- Генрих Герхардович! - просиял доктор. - Все добрэ. Жывы-здоровы. Очень рад вас видеть, хоч хотилось бы встретиться в другом месте и не при таких обстоятельствах...

- Ну, извиняйте, Максим Сигизмундович. - развел руками Генрих. - Как все это закончится, буду рад встретиться с вами в более подходящей обстановке.

- Ловлю вас на слови, Генрих Герхардович. - улыбнулся врач, повернулся ко мне и указал на Антона. - Я так понимаю, то и есть мой пациент?

Мы подошли к Антону. Ляля, все это время следившая за Максимом Сигизмудновичем, робко встала и отошла на шаг назад. Врач, улыбнувшись девочке, присел рядом с раненым и принялся аккуратно снимать повязку.

- Принесите воды. - попросил он, не отрываясь от своего занятия.

Славко, которому объяснили как добраться до ручья, схватил котелок и мигом исчез из виду. Вернулся он спустя минуту и застыл, не зная что делать с водой дальше. Максим Сигизмундович, справившись наконец с повязками, все сидел на корточках и изучал ногу Антона. Я тоже посмотрел и увиденное мне очень не понравилось. Кожа вокруг раны сильно покраснела и распухла, а из-под сорванной вместе с повязкой корочки проступили белесые капли гноя. Заражение - налицо. И смачивание самогоном повязки, судя по всему, не помогло совсем. Как бы Антон без ноги не остался...

- Его надо в больницу. - задумчиво произнес врач, глядя на рану. - Давно он так?

- В Сенном ранили. - ответил я. - Без сознания уже около четырех дней. Только, вы же понимаете, что в больницу определить никак не можем...

- Сделаю, шо змогу. - вздохнул Максим Сигизмундович и, уже другим тоном, приказал. - Принэсить щэ воды и вскипятить.

Пока вода закипала, врач копался в своем саквояже, что-то шепча под нос. Потом он начал вынимать оттуда блестящие инструменты, кое-какие отправляя в бурлящую воду, а какие-то бросая обратно.