Лесной фронт. Благими намерениями... - Страница 53

- Шпажкин!

Боец подбежал и замер, глядя на раскуроченую мину.

- Возьми всех, кто свободен, и сюда.

Когда передо мной выстроились трое, не задействованных в наблюдении за местностью, я указал на целые мины:

- Вытаскиваете гвозди из крышек. Только осторожно - так, чтобы ни одна мина не шелохнулась и крышка ни на миллиметр не сдвинулась! Когда с первой миной покончите - позовете меня. Задача ясна? Выполнять!

****

В лагерь мы вернулись на день позже запланированного. После удачной первой ночи на поле и удачного обезвреживания мин днем, я решил задержаться здесь еще на сутки. Нас ведь никто не заметил пока, а двадцать пять килограмм тола - маловато. На одну акцию хватит, но ничего действительно серьезного с таким количеством взрывчатки не выйдет. Проще говоря - пожадничал. Но это был как раз тот случай, когда жадность фраера не сгубила, а принесла ему еще дополнительных тридцать три килограмма тола - за следующую ночь мне удалось поставить новый рекорд и притащить в овражек уже двенадцать мин. Других, учитывая взрыватели МУВ и ту легкость, с которой выскочила боевая чека из самого первого взрывателя, уже обезвреженного на тот момент, решил на поле все же не посылать. Так что, несмотря на то, что я обещал Митрофанычу не рисковать самому и только наставлять остальных в разминировании, вся работа легла на меня. После второй ночи я все-таки решил, что хватит искушать судьбу. Две ночи ползал по минам, два дня эти мины разряжал... А ведь, пришло мне в голову уже на второй день, там могут быть поставлены и противопехотные мины! И следы моей работы на поле, хоть еще не бросаются в глаза, но уже становятся заметными... В общем, на третью ночь мы распределили между собой добытые трофеи - почти шестьдесят килограмм тола, 42 взрывателя МУВ, приличное количество гвоздей, которые я заставил бойцов повытаскивать из опустевших корпусов мин - и отправились назад. Дошли без приключений.

- Митрофаныч, оцени улов! - насколько смог бодро, после долго перехода с грузом за плечами, сказал я подходя к командиру.

А командир уже вроде получше выглядит! Не так как раньше, но пустота из взгляда исчезла. Даже, как будто, помолодел...

- А мы уже думали, шо у вас там... - Митрофаныч поднялся навстречу, но, махнув рукой, не закончил фразу. - С возвращением, Алексий! Как сходили?

- Пятьдесят восемь килограмм восемьсот грамм тола и сорок два взрывателя. - гордо доложил я. - И еще, вот... Селиванов, давай свою тетрадку!

Я передал Митрофанычу, раскрыв на нужном месте, тетрадь, куда записывали сведения о движении по тракту возле Коросятина.

- Жаль, что связи нет. Но, думаю, на всякий случай - пригодится.

- Молодцы... - командир бегло просмотрел записи. - Эва, как германец прет...

Вырвав нужные листы, он отдал тетрадь Селиванову.

- Ну, молодцы, шо вернулись с уловом. Сейчас отдохните, а ты, Алексий, зайди ко мне вечером.

Подождав пока бойцы удалятся, я сказал:

- Погоди, Митрофаныч. Дело у меня есть...

И я принялся рассказывать о своем разговоре с Кожешихой в Сенном. Лишь только начал - Митрофаныч нахмурился. Понятно, что моя самодеятельность ему не понравилась. Но слушал внимательно, не перебивая.

- Понимаешь, Митрофаныч? Один из тех двоих, что прикрывали наш отход - жив! - подытожил я. - Вытаскивать надо парня.

- Садись, Алексий. - командир сел сам и указал на место рядом с собой. - То, шо ты ходил в Сенное - я этого одобрить не могу. Ты и сам знаешь. Ну, раз все благополучно закончилось - и слава Богу. Только вытаскивать никого мы не будем...

- Как не будем? - не выдержал я. - Он ведь в плен попал, нас прикрывая!

- Я тебе не буду говорить про то, шо мы не знаем жив ли он еще. Не буду говорить, шо мы не знаем, куда его повезли. Ты и сам все это знаешь. - Митрофаныч, видя, что я собираюсь его перебить, поднял руку. - Ты послушай меня. Был у нас подпоручик один. Евстахий Федорович Бурунов, как сейчас помню. Геройский парень! И солдатикам своим, как другие, морду по пустякам не бил. Так вот, мы тогда в каком-то, Богом забытом, селе на Херсонщине. Малым числом стояли - одно название, шо рота, а на деле и полсотни не набиралось. И на рассвете налетели какие-то бандиты. Много их тогда по тем краям ошивалось... Да... Сотни две их было, да конные, да с пулеметами... а мы - по хатам все. Так штабс-капитан наш, будь его благородие неладно, скомандовал отходить. А Евстахий Федорович его - по матушке, да с еще одним солдатиком за наш единственный пулемет залегли. Прикрывать, стало быть.

Рассказывая, Митрофаныч все больше погружался в себя - видимо снова переживал события тех далеких дней. А рассказывать он умеет... Я и сам, слушая командира, будто своими глазами вижу одинокий 'максим' на околице деревни, поливающий пулями степь, и молодого усатого парня, с погонами и в лихо заломленной набекрень фуражке с кокардой, лежащего за пулеметом...

- ...а шо в степи один пулемет? - продолжает Митрофаныч. - Не на высотке и даже без окопа? Пока десяток положишь, так тебя со всех сторон еще пять десятков обойдут. Я тогда оглянулся, как мы на гребень холма за селом взобрались - так его как раз и обошли. Да еще живым-то взяли. Ну, а мы на том холме и засели. Куда ж, супротив конницы, пешими, да по степи? На холме и отбиваться легчее. Его благородие тогда на последней лошади ускакал - говорит, мол держаться, а я сам за подмогой иду. В общем, сидим мы на том холме, смотрим как бандиты те по селу шуруют - на нас-то они не поперли. Да приметил хто-то, шо подпоручика нашего в одну хату затащили. И порешили мы - как стемнеет, то пойдем выручать. Если бандиты там еще останутся, конечно. Многие вызвались, а отправил я, как старшой, токо пятерых.