Лесной фронт. Благими намерениями... - Страница 66

- Куда, мать твою! - Пантелеев протянул руку в бесплодной попытке схватить второго взводного, но тот уже слишком далеко. Да и добрая половина бойцов, лежавших возле нас, последовала примеру Сижуцкого. Пантелееву ничего не оставалось, кроме как тоже вскочить и броситься за ними. Вслед побежали и остальные бойцы.

- Дебилы! - взвыл я и тут же вжался лицом в мокрые камни железнодорожной насыпи. Над головой густо защебетали пули, а в беспорядочную дробь винтовочных выстрелов вплелся стрекот пулемета.

Блин, ну куда? Куда они побежали? Ясно же, что операция уже провалена! Не знаю, что случилось у тех пятерых, которые должны были тихо убрать пулеметный расчет и патруль, давая нам скрытно подобраться к противнику вплотную, но, выдав себя, они разворошили весь улей. Еще и Сижуцкий - чуть ли 'ура!' не кричит. И сколько людей мы потеряем в этой атаке? Немцы себе могут позволить такие потери - их много. А нас?

За подобными мыслями, я заметил, что и сам бегу по направлению к станции только когда споткнулся обо что-то и снова растянулся во весь рост на земле. Впереди продолжается фейерверк выстрелов. Огненным шаром разорвалась граната. Я поймал в прицел цветок пламени, распустившийся на конце пулеметного ствола, и дал очередь на пять патронов. Никакого результата - пулемет продолжает плеваться свинцом. В метре от меня пуля звонко ударила в рельс и с визгом отрикошетила куда-то в сторону... Мать-мать-мать... Мать!

Пантелеева я нашел за бруствером из мешков с песком, который раньше ограждал пулеметную точку противника. Нашел живого, хотя, учитывая количество тел наших бойцов, так и не успевших добежать до укрытия, уже не особо надеялся. Взводный лежит у немецкого пулемета, развернутого в сторону станции, и, матерясь, шлет очередь за очередью в темноту. Из пулемета он бьет сам - без второго номера - и ленту все время клинит. В перерывах, когда он поправляет ленту, слышно слабое шипение дождевых капель на раскаленном стволе МГ и небольшое облачко пара, окутывающее его.

- Застряли! - крикнул Пантелеев, увидев меня. - До вон того штабеля добрались, а дальше - никак!

- Где Сижуцкий? - спросил я, повысив голос, чтобы перекричать грохот выстрелов.

Вместо ответа, Пантелеев дал длинную, на этот раз - не прерванную заклинившей лентой, очередь по тому бараку, который мы определили как казарму. Пулемет звонко щелкнул, показывая, что очередной огрызок ленты подошел к концу. Пантелеев откинул раскаленную крышку МГ, зашипев от боли в обожженной ладони, и принялся вправлять новую ленту из стоящего рядом патронного ящика.

- Там он, - захлопнув крышку, Пантелеев мотну головой назад - в ту сторону, откуда я только что приполз. - мертвый. Первой же очередью Сижуцкого срезало.

Ба-бах! Граната разорвалась метрах в пяти от нас. Слава Богу, бруствер преградил путь взрывной волне и осколкам. Но в ушах зазвенело так, что грохочущий вокруг бой словно отодвинулся куда-то далеко-далеко. Пока я беспомощно хлопал глазами, пытаясь прийти в себя, Пантелеев успел опустошить еще одну ленту, прижимая к земле слишком близко подобравшегося противника.

- Уходить надо! - крикнул он.

- Что? - я затряс головой, пытаясь выцарапать смысл сказанного Пантелеевым из ваты, забившей мое сознание.

- Уходи, говорю! - Пантелеев проорал мне это в ухо. - Дальше мы уже не пройдем.

Не ответив, я снова тряхнул головой и высунулся на миг из укрытия и тут же нырнул обратно. Вовремя нырнул - в мешок с песком сразу же впились несколько пуль. Но я успел заметить тени, бегущие к нам. Немного - человек пять. В темноте не видно кто, но бегут сюда. Бегут и стреляют на ходу. Значит - немцы! Блин, как в плен-то не хочется... А умирать не хочется еще больше! Непослушными пальцами я вытащил из-за пояса гранату - немецкую 'колотушку' М24. Колпачок на рукоятке отвернулся только с третьей попытки - мокрые пальцы все соскальзывали. Зашипев, граната, вращаясь, отправилась через бруствер. Я бросал ее вслепую - немцы уже подошли слишком близко и хоть кого-то, да зацеплю. Едва раздался взрыв, я вскочил и выпустил длинную очередь по мелькающим теням - до немцев уже шагов двадцать. Ничком бросился на землю, снова бросил гранату.

- Найденов, ты, б..., какого еще здесь? - Пантелеев снова меняет ленту.

- Ты мне что, командир? - огрызнулся я, вытаскивая из своей 'разгрузки' новый магазин. Не то, что мне не хочется свалить отсюда. Просто, увидев, насколько близко подошли немцы, я понял, что уже не добегу назад - стоит мне только выскочить из укрытия, как меня пристрелят. Да и Пантелеев без меня не продержится - сектор обстрела его пулемета справа ограничивается мешками и часть немцев оказалась как раз в мертвой зоне. Так что, рвать когти отсюда можно будет только когда отобьем эту атаку. Если отобьем...

- Ну и дурак. - как-то слишком спокойно резюмировал Пантелеев и кивнул в сторону нескольких трупов немцев, занимавших чуть ли не половину нашего гнезда. - Посмотри, там еще патронных ящиков не осталось?

Патронные ящики нашлись. Даже два. А кроме них - еще четыре 'колотушки', одно 'яйцо' и 'маузеровский' карабин с восемью обоймами в подсумках. Гранаты я тут же распихал везде, куда смог пристроить, а на карабин рук уже не хватило - патронные ящики весят прилично.

- Держи! - я подполз обратно к Пантелееву и слова замерли на языке - Пантелеев лежит, уткнувшись лицом в грязь. Второго взгляда, чтобы понять, что он мертв, не требуется. Спустя секунду я выдал такую тираду, что, если бы хоть малая часть тех проклятий, которую я призывал на головы немцев, сбылась - они бы тут же замертво все и попадали.